от 12.07.2013

Ученые труды Российской Академии адвокатуры и нотариата. No2 (13) 2009

Д.А. КРАСНОВ

АННОТАЦИЯ. В статье на основе анализа истории развития принципов организации и деятельности судебной власти в мировой практике, международных документов рассматривается формирование международных стандартов правосудия в современном мире.

Ключевые слова: международное право, международные нормы, международные обязательства, универсальность принципов, независимость судей, недопустимость дискриминации, личный иммунитет судей.

Потребность людей в защите своей личности и свободном распоряжении собственностью возникла задолго до того, как складывающиеся правила поведения стали закрепляться сначала в обычаях, а затем и в праве. Поэтому судебная функция формировалась в человеческом обществе на протяжении практически всей истории его цивилизованного развития. Судебное разрешение споров — одна из древнейших и необходимых форм реализации властных прерогатив в любом сколько-нибудь организованном обществе.

Виднейшие умы прошлого и настоящего посвятили свои труды суду как власти и как механизму защиты человека в различных исторических общностях. Концепция Ш. Монтескье о самостоятельной и независимой судебной власти (действующей отдельно от законодательной и исполнительной) наполнилась реальным содержанием после того, как была подтверждена в декларациях буржуазных политических деятелей, а затем включена в конституционные документы времен Французской буржуазной революции XVIII в. В этих документах были определены прерогативы судебной власти, требующие конституционного закрепления.

В трудах Монтескье выделены три основные принципа организации и деятельности судебной власти в демократическом обществе: народное начало, независимость от политики и профессионализм [1]. Пожалуй, эти принципы организации и деятельности суда как особой ветви государственной власти можно назвать прообразом стандартов в области правосудия, воспринятых позднее многими прогрессивными государствами мирового сообщества.

Безусловно, человечеству потребовалось пройти немало испытаний, прежде чем удалось в законодательной форме закрепить названные принципы в правосудии. Это было сделано путем учреждения суда присяжных сначала в Англии, затем в США и Франции. Первенство, безусловно, принадлежало Англии, где были приняты акты, ограничивавшие королевскую власть в пользу баронов (Великая хартия вольностей 1215 г.) и гарантировавшие права личности на неприкосновенность и судебную защиту (Билль о правах 1689 г.).

На основе Билля о правах в англосаксонском судопроизводстве были провозглашены принципы устности, гласности и состязательности процесса, реализация которых в полной мере достигалась в суде присяжных. Такие особенности судебной власти, как самостоятельность, непредвзятость, объективность и чувство справедливости, напрямую связаны с двумя вышеотмеченными условиями — участием народного элемента в отправлении правосудия и освобождением суда от политического давления.

Формирование и развитие в каждой государственной системе такого института, который был бы способен защитить общество, каждого человека от неправомерных действий государства и ограничить само государство как властную машину в его деятельности — важнейшая гуманистическая идея цивилизационного развития человечества.

Как известно, международное право, как система действующих норм получило развитие в современном правовом пространстве сравнительно недавно. Лишь ХХ в. с его природными, научно- техническими и гуманистическими открытиями, и потрясениями принес понимание необходимости сближения различных правовых систем, универсализации правового регулирования многих сфер жизни человеческого общества.

На современном этапе цивилизационного развития значение международного права возрастает, что было подтверждено современными государствами на Саммите тысячелетия и получило отражение в Декларации тысячелетия ООН 2000 г., где выражена решимость государств «повышать уважение к верховенству права в международных и внутренних делах» [2].

В середине ХХ века основные принципы правосудия получили международно-правовое признание и закрепление. Едва ли не самым первым международным актом, в котором реализовалась идея формирования международных стандартов в области правосудия, можно назвать Всеобщую декларацию прав человека, принятую Организацией Объединенных Наций в 1948 г. [3].

В этом международном акте была предпринята попытка сформулировать универсальные для всех государств принципы правосудия. В текст данного международно-правового акта были включены положения, провозгласившие равенство всех перед законом (ст. 7); право каждого на эффективную судебную защиту, осуществляемую компетентным, созданным на основе закона судом, или право доступа к правосудию (ст. 8); право на беспристрастный и гласный публичный суд (ст. 10), а также иные положения, содержащие дополнительные гарантии прав человека в сфере защиты прав в суде и иных правоохранительных органах (презумпция неприкосновенности личности и имущества, невозможность поворота действия закона или правило обратной силы закона - ст.9 и 11) др.

Вышеотмеченные универсальные принципы правосудия были развиты и дополнены положениями Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. [4] (ст. 6, 9,10, 14−16 и некоторые другие). В них, в частности, были определены основные параметры должного правосудия. В частности, в национальной правовой системе должен быть обеспечен доступ не к суду вообще, а к независимому и беспристрастному суду. К естественным правам в сфере правосудия отнесены права человека на защиту, на адвоката, на пересмотр судебного решения и т. п. В этих актах впервые встречаются нормы о праве на правовую защиту для жертв нарушений международных норм в области прав человека, что выглядит вполне логичным завершением построения международных норм о правах человека.

Такие требования зафиксированы в ст. 8 Всеобщей декларации прав человека, ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также в ст. 6 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации [5], ст. 14 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания [6], ст. 39 Конвенции о правах ребенка [7]. Право на юридическую защиту для жертв нарушений гуманитарного права содержится в ст. 3 Гаагской конвенции о законах и обычаях ведения воины на суше, ст. 91 Дополнительного протокола 1977 года к Женевским конвенциям 1949 года о защите жертв международных вооруженных конфликтов [8], а также ст. 68 и 75 Римского статута Международного уголовного суда.

Основные принципы и подходы к выработке стандартов для организации и деятельности национальных систем правосудия, их органов и к статусу лиц, наделенных правом осуществлять правосудие, получили дальнейшее развитие и совершенствование в более поздних международных документах, к которым прежде всего следует отнести целый ряд актов, принятых ОБСЕ (ранее — СБСЕ).

Важнейший в этом ряду итоговый документ Венской встречи 1989 г. установил принципы универсальности правосудия и необходимости уведомления о решении судебной инстанцией, рассматривавшей жалобу гражданина по его делу, с обязательным указанием мотивов такого решения (ст. 13). Идеи справедливого суда нашли свое отражение в Документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению ОБСЕ 1990 г. (п. 5.5. 5.10−5.21).

Правосудие и требования к нему в вышеназванных международно-правовых актах рассматривались наряду с другими проблемами, требующими международного регулирования. Однако, исходя из особой значимости задачи создания в каждом государстве эффективной и гуманной судебной системы, международное сообщество приняло целый ряд специальных актов, представляющих собой международно-правовую базу для национального конституционного законодательства, регулирующего организацию и деятельность судебной власти.

Специальный международный акт «Основные принципы, касающиеся независимости судебных органов», принятый в 1985 г. в Милане VII Конгрессом ООН, по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями можно назвать одним из первых среди такого рода документов. Зафиксированные в нем принципы были одобрены резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 года [9]. Данным документом определены требования, адресованные как к самому государству, устанавливающему судебную систему, и к его органам власти, вступающим во взаимодействие с судами, так и непосредственно к самим судам и к судьям как носителям судебной власти.

Важнейшим достижением международного права, полагаю, явился ряд требований, обращенных, государству, к числу которых были отнесены:

• недопустимость неправомерного и несанкционированного вмешательства в процесс правосудия со стороны других органов и лиц;
• исключительно судебный пересмотр решений любого суда;
• гарантируемая государством независимость судебных органов, в том числе путем закрепления данного принципа в конституции или законах страны;
• обязанность государственных и других учреждений уважать и соблюдать независимость судебных органов и другие принципы.

Сами же судебные органы должны строить свою деятельность на основе таких принципов, как:

• независимость судебных органов как право и одновременно требование обеспечения справедливого ведения судебного разбирательства и соблюдения прав сторон;
• свобода судей в организации ассоциаций и других профессиональных организаций; вступление в них для защиты своих интересов, совершенствования профессиональной подготовки и сохранения своей судейской независимости;
• высокие моральные качества и способности, а также соответствующая подготовка и квалификация в области права лиц, отобранных на судейские должности;
• недопустимость дискриминации при подборе судей (требование гражданства страны не является дискриминационным);
• гарантирование законом срока полномочий судей, их независимости и безопасности, соответствующего вознаграждения, предоставление надлежащих условий службы, выхода на пенсию и других необходимых социальных мер их защиты;
• личный иммунитет судей от судебного преследования за финансовый ущерб, причинённый при осуществлении правосудия (если такой ущерб не причинен в результате злоупотребления властью, что должно быть доказано в специальном порядке);
• безотлагательное и беспристрастное рассмотрение обвинения или жалобы в ходе выполнения судьей своих судебных и профессиональных обязанностей;
• временное отстранение от должности или увольнение судей только по причине их неспособности выполнять свои обязанности или поведения, не соответствующего занимаемой должности;
• вынесение решения о дисциплинарном наказании, отстранение от должности или увольнение на основании независимой проверки.

Как видно из данного перечня, основы правосудия и организации судебных органов представляются весьма сложной и важной системой в международном праве. Перечисленные принципы в определенной мере конкретизируются и дополняются другим специализированным международно-правовым актом «Основные принципы, касающиеся независимости судебных органов», принятым ЭКОСОС (Экономический Социальный Совет) в 1990 г.

Значительный вклад в содержание принципов правосудия вносят различные региональные отделения международных сообществ и региональные международные организации. Международные нормы, принимаемые на региональном уровне, затрагивают проблемы определения критериев должного правосудия, выработки необходимых требований к органам и политике государств по отношению к судебной власти, а также иные вопросы, находящиеся под пристальным вниманием региональных международных органов. Для России и других стран европейского континента особое значение имеют нормы, получающие закрепление в европейских региональных международных документах.

Полагаю, важную роль при формировании и функционировании национальной судебной системы играет учет нормативных актов Совета Европы, и, в частности, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, практики применения ее норм и положений в форме актов Комиссии по правам человека (действовавшей до 1998 года) и Европейского Суда по правам человека. Требования, устанавливаемые к национальному правосудию в этих актах, довольно подробны и получают постоянное развитие в виде современных правовых требований, формулируемых в результате рассмотрения Европейским Судом конкретных дел, в том числе и по жалобам на действия в сфере правосудия.

К примеру, положения ст. 6 Конвенции о праве на справедливое судебное разбирательство, гарантирующей каждому право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, получили широкое и глубокое толкование в решениях Европейского Суда по правам человека. Из них выведены положения о необходимости обеспечения равного, прямого, беспрепятственного доступа к правосудию, об определении критериев разумности срока рассмотрения дел, о допустимых ограничениях принципа публичности судебных процедур и многие другие.

Вышеназванные европейские акты имеют нормативное, общеобязательное значение для правовых систем государств-членов Совета Европы. Невыполнение тех или иных условий и требований, установленных международными документами данной организации, влечет за собой ответственность, выражающуюся в политических, правовых и материальных санкциях в случаях обращения граждан и организаций с исками против собственного государства.

Другие акты регионального уровня также содержат нормы, касающиеся положения судебных органов. Так, Американская конвенция о правах человека также уделила внимание вопросу о равном праве на судебную защиту для каждого. В ст. 25 говорится, что «каждый человек имеет право на простое и быстрое обращение или любое другое эффективное обращение в компетентный суд для защиты от действий, которые нарушают его основные права, признанные конституцией или законодательством государства или настоящей Конвенцией…». Государства-участники конвенции обязуются, говорится во втором параграфе той же ст. 25, «а) обеспечить, чтобы право на правовую защиту для любого лица, требующего такой защиты, устанавливалось компетентной властью, предусмотренной правовой системой государства; b) расширять возможности применения средств судебной защиты; с) обеспечить применение компетентными властями средств правовой защиты, когда они предоставляются».

В названном региональном международно-правовом акте закрепляется право на справедливый суд в следующей формулировке: «Каждый человек имеет право на слушание его дела с надлежащими гарантиями и в течение разумного периода времени в компетентном, независимом и беспристрастном суде, заранее созванном по закону в обоснование любого обвинения уголовного характера, выдвинутого против него или для определения его прав или обязательств гражданского, трудового, финансового или любого иного характера. Каждый обвиняемый в тяжком преступлении имеет право считаться невиновным до тех пор, пока виновность его не будет доказана согласно закону».

В ходе разбирательства каждый имеет право, как минимум, на следующие гарантии на основе полного равенства: «а) право обвиняемого на бесплатную помощь переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке; b) предварительное подробное уведомление обвиняемого о выдвинутых против него обвинениях; с) достаточное время и возможности для подготовки своей защиты; d) право обвиняемого защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника, а также свободно и конфиденциально сноситься со своим защитником; е) неотъемлемое право на помощь со стороны защитника, предоставляемого государством с оплатой или безвозмездно, в зависимости от внутреннего законодательства, если обвиняемый не защищает себя лично или не нанимает своего собственного защитника в течение периода времени, установленного законом; f) право защиты допрашивать свидетелей в суде и добиваться вызова в суд в качестве свидетелей экспертов или иных лиц, которые могут пролить свет на имеющиеся факты; g) право не быть принуждаемым к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным; и h) право обращаться в вышестоящую судебную инстанцию». Судебное разбирательство является публичным, за исключением тех случаев, когда иное требуется в интересах правосудия.

Подробный региональный акт для африканского континента, который именуется Африканской хартией прав человека и народов, был принят в 1981 г. и содержит в ст. 7 следующие положения:

«Каждый человек имеет право на рассмотрение его дела. К этому относится следующее: a) право обращаться в компетентные национальные органы по поводу действий, нарушающих его основные права, которые признаются и гарантируются действующими конвенциями, законами, постановлениями и обычаями; b) право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена компетентным судом; c) право на защиту, включая право выбора защитника; d) право на рассмотрение дела в разумные сроки беспристрастным судом… Никто не может быть осужден за какое-либо деяние или бездействие, которое вовремя его совершения не составляло преступления, наказуемого по закону. Не может налагаться наказание за правонарушение, не предусмотренное в законодательстве в момент его совершения. Наказание персонально и может быть наложено только на правонарушителя».

В итоге длительного развития и формирования общей системы, международные стандарты в сфере правосудия сложились в две основные категории:

• принципы организации и деятельности судебной власти в государственной системе как органа власти;
• принципы судопроизводства, составляющие основу правил и процедур, устанавливаемых для рассмотрения конкретных дел этими органами судебной власти.

В первую из названных категорий входят принципы самостоятельности и независимости органов судебной власти, недопустимости вмешательства в судебную деятельность органов исполнительной и законодательной власти, надзорных органов, не входящих в судебную систему. Сюда же необходимо отнести и более детально сформулированные принципы, включенные в вышеприведённый нами текст документа под названием «Основные принципы, касающиеся независимости судебных органов» 1985 года (недопустимость дискриминации при подборе судей, гарантирование законом срока полномочий судей, их независимости и безопасности, соответствующего вознаграждения, предоставление надлежащих условий службы, выхода на пенсию и других необходимых социальных мер их защиты; свобода судей в организации ассоциаций и других профессиональных организаций; вступление в них для защиты своих интересов, совершенствования профессиональной подготовки и сохранения своей судейской независимости; личный иммунитет судей от судебного преследования за финансовый ущерб и т. п.).

Ко второй категории принципов относятся: равенство всех перед законом; право каждого на эффективную судебную защиту, осуществляемую компетентным, созданным на основе закона судом, или право на доступ к правосудию; право на беспристрастный и гласный публичный суд, а также иные положения, содержащие дополнительные гарантии прав человека в сфере защиты их прав в суде и иных правоохранительных органах (презумпция неприкосновенности личности и ее имущества, недопустимость повторного осуждения за одно и то же преступление, невозможность поворота действия закона или правило обратной силы закона) и др.

В этой части международное сообщество озаботилось созданием для граждан возможностей защитить свои права в судебном порядке.

В числе международно-правовых актов, содержащих прямое обязательство государств совершенствовать меры по защите прав человека через развитие и укрепление самостоятельности и независимости судебных органов, находятся Основные принципы и руководящие положения, касающиеся права на юридическую защиту и возмещение ущерба для жертв грубых нарушений международных норм в области прав человека и серьезных нарушений международного гуманитарного права. Этот акт был принят Экономическим и Социальным Советом в июле 2005 г. на основе резолюции 2005/35 Комиссии по правам человека от 19 апреля того же года.

Основным положением, содержащимся в этом акте, является обязательство «уважать, обеспечивать уважение и осуществлять международные нормы в области прав человека и международного гуманитарного права». Оно следует из международных договоров, обычаев международного права и регулирует процесс соблюдения обоих групп актов национального законодательства. Последнее должно соответствовать международно-правовым обязательствам, взятым на себя государством.

Это может быть сделано путем:

• включения международных норм в области прав человека и норм гуманитарного права в национальное законодательство или в правовую систему;
• принятия законодательных мер и процессуальных норм, обеспечивающих «эффективный и незамедлительный доступ к правосудию».

Дмитрий Анатольевич Краснов — адвокат Московской коллегии адвокатов No 1, соискатель Российской Академии адвокатуры и нотариата (Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.).

Ученые труды Российской Академии адвокатуры и нотариата. No2 (13) 2009

D.A. Krasnov

- применения эффективных быстрых и надлежащих средств правовой защиты. Общий уровень защиты жертв в национальной правовой системе должен быть не ниже уровня, предусмотренного международными обязательствами.

[1] Монтескье Ш. О. духе законов: Избранные произведения. — М.: 1955. — С. 78.

[2] Resolutions and Decisions Adopted by the General Assembly during its 55th Session. Vol. I. UN. — 2001. — P. 5.

[3] Международное публичное право. Сборник документов. Т.1. — М.: 1996.

[4] Ведомости В. С. СССР. — 1976, No 17. — Ст. 291.

[5] Международные акты о правах человека. Сборник документов. — М.: 2000. — С.138−148.

[6] Там же. — С.226−237.

[7] Там же. — С.306−323.

[8] Там же. — С.468−486.

[9] Международно-правовая защита Прав и свобод человека: Сборник документов. — М.: 1990. — С.342−329.

THE FORMATION OF INTERNATIONAL STANDARDS OF JUSTICE IN THE MO- DERN WORLD

Annotation. The article, based on an analysis of the history of the development of the organization and activities of the judiciary in the world, international instruments, is considered the formation of international standards of justice in the modern world.

Keywords: international law, international norms and international obligations, the principles of universality, independence of the judiciary, non-discrimination, the personal immunity of judges.

Д.А. Краснов Формирование международных стандартов правосудия в современном мире // Ученые труды Российской Академии Адвокатуры и Нотариата. № 2 2009. Стр. 79−85.

от 28.05.2013

Учёные труды Российской̆ академии адвокатуры и нотариата No1 (28) 2013

АННОТАЦИЯ. В статье излагается история создания и становления системы борьбы с подростковой̆ преступностью в СССР с 1917 по 1960 гг.

Ключевые слова: несовершеннолетний̆, преступность несовершеннолетних, возраст привлечения к уголовной̆ ответственности, комиссии по делам несовершеннолетних, медико-педагогические меры, меры воспитательного характера, беспризорность, безнадзорность.

Историю борьбы с преступностью несовершеннолетних в СССР можно разделить на три основных этапа: 1917−1935, 1935−1961 и 1961−1991 годы. В данной работе проблема рассматривается в рамках двух первых периодов. Заявленная периодизация обусловливается существенным изменением задач, которые ставили перед собой государство и партия в отношении борьбы с преступностью и воспитанию молодежного поколения. В рамках каждого этапа государство выдвигало принципиальные установки и определяло органы, несущие основную ответственность за исполнение задачи и координацию деятельности разных служб в данном направлении. Наконец, все это каждый раз подкреплялось соответствующей нормативно-правовой базой, а так же планом социально-бытовых мероприятий, направленных на искоренение причин детской преступности.

Первый этап. 1917−1935 годы

Вплоть до середины 1930-х годов основной установкой советского государства являлось использование не столько принудительно-карательных, сколько лечебно-воспитательных и профилактических мер воздействия в отношении оступившихся подростков. Основанием для этого служило принципиальное положение о том, что преступность, а тем более детская и подростковая преступность, является пережитком капитализма. Достаточно вспомнить высказывание В. И. Ленина об отмирании преступности с устранением эксплуататорских классов и нищеты трудящихся.

Большевики исходили из того, безнадзорные и беспризорные подростки, растущие на улице, неминуемо становиться «морально дефективным». В силу обстоятельств — и это их беда, а не вина — они привыкают асоциальному поведению, отстают в общем и психологическом развитии от сверстников и т. д. Поэтому они нуждаются не в наказании, а в социальной реабилитации и лечении. Такая позиция соответствовала передовым представлениям мировой педагогики и психологии тех лет.

Большое значение придавалось профилактике молодежной преступности. Лучшими способами борьбы с нею были признаны воспитание социалистической сознательности, отрыв молодёжи от криминальной среды и привитие трудовых навыков, повышение общеобразовательного и профессионального уровня, поддержка семьи и материнства, а также улучшение материального достатка, условий труда и быта граждан.

Однако с реализацией этих идей всё обстояло просто. По мнению В. В. Лунева и некоторых других современных специалистов, навязанная большевиками чрезмерная «политизация проблемы преступности… извратила деятельность правоохранительных органов», что не позволило эффективно решать поставленные задачи. Как известно, идеологические установки являлись не единственны фактором, влиявшим на криминогенную ситуацию в первые годы Советской власти и определившим методы борьбы с преступностью. К тому же довольно быстро под влиянием жизненных реалий изначальные взгляды большевиков трансформировались, что хорошо прослеживается по изменению законодательства в 1917—1930-е годы.

Ситуация осложнялась тем, что в качестве первого шага необходимо было ликвидировать массовую детскую беспризорность, которая вследствие Первой мировой и Гражданских войн приобрела огромные масштабы и являлись питательной средой молодёжной преступности. Поскольку дети, оказавшись на улице, втягивались в преступную среду и гибли от голода и болезней, ставилась задача защищать само сущие молодого поколения страны Советов, независимо от происхождения и социального положения детей, и обеспечить ему надлежащую заботу.

«Детский вопрос» был объявлен большевиками приоритетным. Проблема, однако, заключалась в том, что им параллельно занимались многие учреждения и организации, координация усилий которых сначала отсутствовала. Это сказывалось на эффективности действий. Большую работу, в частности, проводил Наркомпрос, в составе которого действовал Отдел социально-правовой охраны несовершеннолетних, который курировал вопросы молодёжной преступности. О том, на чем делался акцент в его работе, можно судить по самому названию отдела.

Нужно признать, что несмотря на трудности (военная обстановка, отсутствие материальных ресурсов, опытных и квалифицированных кадров воспитателей и др.), зачастую путем принятия чрезвычайных мер, государство оказалось в состоянии в сжатые сроки остановить распространение Гражданской войны, возвращение в семьи миллионов солдат, привело к стабилизации и последующему снижению уровня преступности несовершеннолетних уже с 1921 года.

С 1918 года в ведении Наркомата общественного призрения были созданы региональные комиссии для несовершеннолетних, в состав которых в обязательном порядке входили представители Наркомпроса и Наркомюста, а также других учреждений и организаций. Этим комиссия отводилась особая роль в определении судьбы «трудных» и «отступившихся» детей и подростков.

В царской России подобного органа не существовало, и его создание было заметной прогрессивной мерой. Декрет СНК РСФСР от 14 января 1918 года «О комиссиях для несовершеннолетних» упразднял судебное разбирательство и тюремное заключение для несовершеннолетних до 17 лет. Их дела передавались на рассмотрение указанных комиссий, к компетенции которых относились освобождение подростка в случая незначительности проступка и раскаяния либо направление его для исправления либо направление его для исправления в «убежище» Наркомата общественного призрения.

Так большевики приступили к реализации концепции по разделению ответственности подростков и взрослых, в том числе совершивших аналогичные преступления. Речь шла о небывалом в мировой истории эксперименте по гуманизации наказания в отношении несовершеннолетних. Декрет ВЦИК от 7 марта 1918 года «О суде» подтверждал отмену судов и тюремного заключения для всех лиц моложе 17 лет, вне зависимости от тяжести преступления.

Однако довольно скоро Советская власть столкнулась с ситуацией, когда меры воспитательного воздействия с фактическим освобождением подростков от наказания даже за тяжкие преступления оказывались малоэффективными, что к тому же порою вызывало и общественное недовольство. В 1919 году были утверждены «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР», скорректировавшие круг молодых людей, к которым были неприменимы заключение и суд. Теперь к ним относились все дети до 14 лет, а так же подростки 15−18 лет, действовавшие «без разумения» (то есть не осознавшие меру ответственности при совершении преступления). Те же молодые люди, кто сознательно и преднамеренно шел на тяжкие преступления, все же могли быть привлечены к суду.

Это положение нашло подтверждение в приятном 4 марта 1920 года декрете СНК РСФСР «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях». В том случае, если комиссия по делам несовершеннолетних устанавливала, что исправление подростка невозможно медико-педагогическими мерами, его дело передавалось в суд с вероятной изоляцией от общества. Важно отметить, что в Декрете указывалось на необходимость содержания таких подростков отдельно от взрослых преступников, чтобы они не втягивались в криминальную среду. Это включило в повестку дня организацию особых мест лишения свободы для несовершеннолетних. Декрет СНК 1920 года также обязывал комиссию при рассмотрении дел несовершеннолетних выяснять участие взрослых, вовлекавших подростков преступную деятельность, и передавать материалы на них в следственные органы. Принятие этого декрета потребовало внесения изменений в «Руководящие начала». В них, в частности, появилась ссылка на то, что к суду могут привлекаться только те совершившие преступления подростки старше 14 лет, в отношении которых исправление воспитательными средствами невозможно.

После образования СССР в 1922 году принимаются союзные УК, УКП и другие юридические акты, в которых подробно регламентируется ранее принятое базовое законодательство и развиваются вопросы, связанные с преступностью несовершеннолетних. Так, одобренный в 1922 году и измененный в 1924 году УК РСФСР подтвердил прежнею концепцию неприменения к подросткам до 14 лет уголовного преследования, а также указал на невозможность уголовного наказания и более старших подростков до 16 лет в случае, если их исправление возможно медико-педагогическими мерами. В том же случае, если дело все же передавалось в суд, он был обязан при вынесении приговора по делам несовершеннолетних учитывать их возраст и снижать срок наказания на половину 14−16-летним подросткам и на одну треть 16−18-летним, против высшего установленного статьёй предела. Декрет ВЦИК от 27 июля 1922 года внес беспрецедентное дополнение в УК РСФСР, прямо запрещавшее применять смертную казнь по отношении к лицам, не достигшим 18 лет, вне зависимости от тяжести совершенных деяний.

Благодаря принятому в 1922 году УК РСФСР у суда появилась возможность применения еще одной меры в отношении несовершеннолетних, не связанной с лишением свободы, а именно: передача на поруки родителям, родственникам либо другим лицам. После изменения ряда статей УК РСФСР Декретом ВЦИК и СНК от 11 августа 1924 года появилась возможность применения судом к несовершеннолетним условного осуждения.

В 1924 -е годы в УК были внесены дополнительные положения, смягчающие ответственность несовершеннолетних. К таковым относились нахождение несовершеннолетнего на попечении преступника или подчинение ему; беспомощность его в силу возраста. УК РСФСР 1924 года включал в себя статьи, направленные на защиту прав несовершеннолетнего от тлетворного влияния преступных родителей попечителей. Данные лица при ненадлежащем выполнении своих обязанностей могли быть лишены родительских прав.

В 1924 году были приняты Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик. Республикам представлялось право самим решать, исходя из своих национальных традиций и особенностей, с какого момента можно привлекать подростка к ответственности. К компетенции республик были отнесены и вопросы применения к несовершеннолетним мер судебно-исправительного характера.

Основные начала 1924 года отнесли к мерам медико-педагогического характера передачу несовершеннолетних на попечении родителей, родственников или других лиц и даже трудовых коллективов, а также их помещение в специальное исправительное заведение. Сам факт несовершеннолетия объявлялся смягчающим вину обстоятельством.

В принятых 30 сентября и 17 ноября 1924 годы циркулярах Народного комиссариата юстиции (НКЮ) РСФСР были подтверждены положения о необходимости раздельного содержания под стражей несовершеннолетних и взрослых нарушителей. Закон требовал обязательного участия в судебных делах несовершеннолетних адвоката, законных представителей, необходимость точного выяснения возраста подростков, а так же при вынесении приговора учета условий их жизни и воспитания.

С 1918 года начинает создаваться сеть спецучреждений, призванных заниматься исправлением и перевоспитанием беспризорников, трудных подростков и несовершеннолетних правонарушителей. Это были, во-первых, закрытые учреждения для детей, не совершивших пока серьезных преступлений, которые помещались туда по решению комиссии по несовершеннолетним. Эти учреждения различались названиями (колонии, детдома, институты социального воспитания, коммуны и др.), а также особенностями режима и контингента. Однако все они строились как учреждения интернатного типа со строгим педагогическим режимом и с сочетанием общего и профессионального обучения. Они были нацелены на воспитание и исправление трудных подростков, а так же на обеспечение их последующей социальной реабилитации и интеграции в общество. Нужно признать, что эти задачи в целом решались сравнительно успешно.

Во-вторых, организуются воспитательные учреждения закрытого типа для несовершеннолетних осужденных. Это были, главным образом, трудовые дома в городах и колонии в сельской местности, которые находились под охраной и сочетали воспитательные и принудительные меры воздействия.

В этот же период создаются и ведомственные трудокоммуны ОГПУ, о деятельности которых известно, в частности, А. С. Макаренко. В них, как правило, имелись подсобные хозяйства и производственные цеха. Они являлись учреждениями открытого типа с элементами самоуправления, и проживание и работа в них трудных подростков строились на началах сознательной дисциплины.

В 1921 году с целью улучшения координации усилий разных ведомств и общественности в решении «детских» проблем была создана Деткомиссия ВЦИК, просуществовала до 1936 года. Ее особый статус подчеркивался тем, что главой Деткомиссии был назначен «главный чекист» Ф. Е. Дзержинский. В том же 1921 году, в соответствии с декретом СНК от 23 сентября 1921 года, при комиссиях по несовершеннолетним были созданы органы детской социальной инспекции, в задачу которых входила борьба с детской безнадзорностью, нищенством, проституцией, спекуляцией, правонарушениями. Они же занимались профилактикой молодежной преступности, проводили работу с трудными подростками и их семьями. В этом же контексте следует рассматривать и создание в 1921 году приемников-распределителей, которые позволяли активизировать борьбу с беспризорностью и изымать подростков из-под влияния неблагополучной среды.

В 1920-е годы во много раз выросла региональная сеть комиссий по несовершеннолетним. С 1925 года в республиках, включая РСФСР, действовали Центральные комиссии по делам несовершеннолетних. В работе этих комиссий продолжал господствовать приоритет предупредительных и воспитательных мер над средствами уголовного наказания. Кроме того, применялся дифференцированный подход к несовершеннолетним правонарушителям в соответствии с характером и тяжестью содеянного, а также личностью провинившегося. За 1920-е годы комиссии накопили значительный опыт работы.

Были налажены статистика и отчетность по привлеченным к ответственности подросткам, велась аналитическая работа. Однако гуманные меры срабатывали не всегда, и у части подростков они вызывали чувство безнаказанности.

В 1927 году принимается новое Положение о Деткомиссии при ВЦИК. Оно расширяло ее состав и давало ей больше межведомственных координирующих функций и полномочий. В 1926 году было издано новое Положение о комиссиях по делам несовершеннолетних, по которому центр тяжести их работы начал все больше смещаться в сторону профилактики подростковой преступности и активного вовлечения ответственности в решение «детских проблем». В состав комиссии вводятся представители общественных организаций. Им вменяется обязанность обследования условий жизни неблагополучных подростков, а так же принятие неотложных мер по исправлению ситуации до рассмотрения дела. В соответствии с Положением от 1931 года, приоритетным направлением в работе комиссий становится профилактика, а рассмотрение конкретных дел отошло на второй план.

Выстраивание государством системы учреждений, нацеленных на решение «детских проблем», не могло не принести плоды. Особенно заметным в 1920-е годы были успехи в ликвидации беспризорности. По официальным данным число беспризорных и безнадзорных подростков, нуждающихся в социальной помощи, в 1921 году от 4 до 6 млн. Хотя к 1925 году это число сократилось почти вдвое, оно все ещё равнялось 2,5−4 млн. чел. Законодательство того времени предусматривало разные способы устройства беспризорного подростка: возвращение в семью, опека, патронат, помещение в детские дома.

Тем временем в 1920-е годы появились новые факторы, тормозящие решение детских проблем. В условиях нэпа и либерализации семейно-брачных отношений наметился рост проституции, наркомании, преступности, в том числе детской. В несколько раз увеличилось число разводов и, соответственно, матерей-одиночек и неблагополучных семей. В губерниях, не затронутых войной, в начале 1920-х годов были проведены выборочные обследования, которые показали, что 50% детей в возрасте от 8 до 10 лет воспитываются в неполных семьях. Урбанизация, массовое переселение деревенских жителей в города в период первых пятилеток тоже сопровождалась всплеском преступности, особенно хулиганства и воровства среди подростков.

Важно было изъять не только беспризорных, но и безнадзорных детей с улиц, а также организовать их досуг. По данным Наркомпроса, в 1925 году школу не посещали более половины детей школьного возраста. В результате РСФСР насчитывалось более 5 млн. неграмотных подростков. Но и в школах отсеивалось в процессе обучения до 50% детей, в результате чего после начальной школы продолжали учебу только 10−15% подростков.

Несовершеннолетние, которые в середине 1920-х годов начинали трудовую жизнь, составляли 18% зарегистрированных безработных. Отсутствие работы и средств к существованию толкали их в ряды криминала. Поэтому трудоустройство молодых безработных, бронирование рабочих мест для подростков, налаживание досуга несовершеннолетних (клубы по месту жительства, кружки и проч.), а также меры по всеобщему школьному образованию рассматривались государством как важные шаги по предупреждению детской преступности и безнадзорности.

К 1930-м годам наблюдается возврат от «революционных экспериментов» в сфере семейно-брачных отношений к «традиционным» ценностям и институту брака. Государство запрещает проведение абортов, принимает решение о помощи многодетным матерям, форсирует строительство сети детских дошкольных учреждений и проч. С 1930 года вводится всеобщее обязательное начальное образование, а в крупных городах — семилетнее. Школы, помимо своей образовательной функции, превращаются в основные воспитательные учреждения для детей и подростков. Одновременно принимаются меры по повышению дисциплины в школах. Вводятся характеристики на учащихся, как крайняя мера допускается исключение из школы. В период первых пятилеток наряду с обычными широкое распространение получают фабрично-заводские школы.
       
Второй этап. 1935−1961 годы

В середине 1930-х годов отношение к преступности несовершеннолетних и методы борьбы с ней, как и с преступностью в целом, претерпевают серьезные изменения. Закончился относительно «либеральный» период в истории советского законодательства. Было констатировано, что связи с завершением строительства социализма в СССР основные причины преступности несовершеннолетних, связанные с наследием царизма, в целом устранены, и пришла пора быстрейшей ликвидации самой преступности. «Мягкотелая» политика прежних лет была подвергнута критике, и маятник качнулся от профилактических и лечебно-воспитательных мероприятий в сторону принудительно-репрессивных мер воздействия в отношении оступившихся подростков.

В середине 1930-х годов была распущена Деткомиссия ВЦИК, а также сеть особых комиссий по несовершеннолетним в регионах. «Плохая работа комиссий воспитала у несовершеннолетних чувство безответственности, безнаказанности за свои поступки. Комиссии так продолжать свою работу не могут, они должны быть реорганизованы…» — говорилось в докладе Московской комиссии по делам несовершеннолетних в начале 1935 года. В докладе указывалось, что рецидив по делам, рассматриваемым комиссиями, достиг 35%. Их научные изыскания в области изучения статистики и профилактики преступности несовершеннолетних были квалифицированы как педологические извращения и прекращены.

Функции ликвидированных комиссий по несовершеннолетним, которые составляли единую систему, были «разнесены» по нескольким ведомствам. Это привело к утрате системности и усугубило проблемы профилактики правонарушений. Частично функции перешли к секциям по борьбе с детской безнадзорностью и беспризорностью при местных Советах. Однако секции имели сравнительно низкий статус и по сравнению с комиссиями, обладали меньшей компетенцией. В частности, секции не анализировали ситуацию с детской преступностью в регионе и не занимались систематически воспитательными мероприятиями с подростками. Кроме того, в органах просвещения были выведены должности инспекторов охраны детства. В милиции появились специализированные подразделения и должности работников по борьбе с преступностью несовершеннолетних. С 1925 года была введена специализация следователей, прокуроров, адвокатов, судей по делам несовершеннолетних.

Одновременно с условиями нарастания административно-командных тенденций усилилась ответственность родителей за воспитание детей. В том числе были введены административная ответственность родителей за детское озорство и хулиганство, а так же материальная ответственность за нанесенный ими ущерб. Закон предусматривал упрощение процедуры изъятия детей у нерадивых родителей и сообщение по месту их работы о фактах плохого воспитания детей. Приговоры по делам несовершеннолетних, не связанные с реальным лишением свободы, направлялись для принятия мер со стороны общественности, трудовых или учебных коллективов — в школы, на предприятия, в комсомольские организации. Стала более жесткой проверка поведения условно осужденных подростков. Правда, как и ранее, в 1930-е годы и после войны государство не оставляло без внимания социально-бытовую, культурно-образовательную и пропагандистскую составляющие профилактики правонарушений.

В середине 1930-х годов серьезные изменения были внесены в законодательство об уголовной ответственности несовершеннолетних. 7 апреля 1935 года появился знаменитый Закон «О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних», которых устанавливал уголовную ответственность с 12 летнего возраста не только за тяжкие насильственные преступления, но и за кражи. При этом было устранено прежнее положение (ст. 50 УК РСФСР) об обязательности смягчения наказаний для несовершеннолетних. Тем самым подростки были поставлены на одну доску со взрослыми закоренелыми преступниками. Указом Президиума В. С. СССР от 10 декабря 1940 года, несовершеннолетние привлекаются к уголовной ответственности с 14-летнего возраста. Таким образом, подростки стали осуждаться, начиная с 12 или с 14 лет, в зависимости от тяжести статьи. Это прямо противоречило гуманным принципам, заложенным в советском законодательстве о несовершеннолетних начала 1920-х годов.

Новая политика в отношении преступности несовершеннолетних находилась в русле общих тенденций сталинского периода. Преимущественное использование административно-принудительных мер помогло сравнительно быстро и успешно, путем «закручивания гаек» и мобилизации государственного аппарата, решить ряд проблем: например, к началу войны почти полностью покончить с детской беспризорностью, усадить за школьные парты практически всех детей, которые ранее не посещали школу. Однако в длительной перспективе это вело к противоречивым последствиям. Тревогу вызвало увеличение численности осужденных на реальные сроки подростков в возрасте 12−16 лет, многие из которых оказались в тюрьме за незначительные проступки (прежде всего, за мелкие кражи личного и колхозного имущества, в том числе по знаменитому Закону 1932 года «о семи колосках») и тем самым с малолетства втягивались в преступную среду. По статистике, в 1940 году из общего числа судимых несовершеннолетних 77% было осуждено именно за кражи, только 4% за хулиганство, а общая численность совершенных ими тяжких насильственных преступлений была незначительна.

Война усугубила проблемы детской преступности, тесно связанные с ростом безнадзорности и беспризорности, вызванные чрезвычайной ситуацией военного времени, гибелью родителей, массовой безотцовщиной и др. Однако с помощью государства и общественности ситуацию удалось взять под контроль. 23 января 1942 года СНК СССР принял постановление «Об устройстве детей, оставшихся без родителей». Были образованны комиссии по устройству детей, увеличено количество детдомов и приемников-распределителей, приняты меры по распространению практики патронирования детей населением, по розыску пропавших родителей и детей, устройству детей-сирот в учебные заведения и др.

В послевоенные годы государство и общественность немало делали для организации досуга детей, контроля за их поведением, борьбы с безнадзорностью и безотцовщиной. При фабричных и заводских, местных комитетах профсоюзов создавались комиссии по работе среди детей и подростков. При домоуправлениях действовали родительские комитеты, расширялся общественный актив детских комнат милиции и органов народного образования.

Общая беда, понимание того, что дети оказались жертвами войны и связанных с ней лишений, способствовали смягчению отношений к несовершеннолетним нарушителям как в обществе, так и в госструктурах. Ситуация чем-то напоминала ту, что имела место в условиях голода и разрухи начала 1920-х годов. Война способствовала ревизии заложенных в середине 1920-х годов принципов ужесточения наказаний в ущерб профилактическим и воспитательным мерам. Послевоенная следственная и судебная практика сложились таким образом, что зачастую подростки, совершившие малозначительные преступления, освобождались от уголовной ответственности и направлялись в учебно-воспитательные колонии НКВД учреждения закрытого типа с особым педагогическим режимом. Практиковалось более снисходительное отношение к совершившим незначительные проступки детдомовцам, лишившихся родителей в результате войны.

Важным моментом стало издание Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 17 февраля 1948 года «О применении Указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года в отношении несовершеннолетних». Оно предусматривало более мягкое отношение к подросткам и необходимость устанавливать причины и мотивы совершенных ими преступлений. В Постановлении 1948 года, в частности, разъяснялось, что мелкие кражи могут совершаться подростками не из корыстных побуждений, а из озорства, что должно соответствующим образом квалифицироваться. Пленум В. С. предложил шире применят условное осуждение подростков и прекращать уголовные дела по мелким кражам с обвинением несовершеннолетних в возрасте до 16 лет, с передачей этих детей на попечение родителей или опекунов. В результате в конце 1940-х годов — начале 1950-х годов доля осужденных на реальные сроки подростков 12−16 лет заметно сократилась по сравнению с концом 1930-х годов.

Заметную роль в ликвидации беспризорности и безнадзорности в военный и послевоенный периоды сыграли детские комнаты милиции (при органах транспортной милиции они появились одними из первых в 1943 году). С переходом страны на мирные рельсы они стали активнее заниматься воспитательной и профилактической деятельностью по месту жительства. К началу 1950-х годов в крупных городах и промышленных центрах СССР действовала целая сеть детских комнат милиции.

С целью повышения качества судопроизводства по делам несовершеннолетних, а также улучшения воспитательной и предупредительной работы среди подростков с 1943 по 1949 год в крупных городах и областных центрах действовали специализированные судебные участки народных судов, рассматривавшие дела в отношении несовершеннолетних. В 1954 году была восстановлена практика досрочного освобождения осужденных несовершеннолетних из мест лишения свободы. С 1956 года создается сеть школ-интернатов, в которых учились и воспитывались дети из «проблемных» и малообеспеченных семей. Для усиления контроля за детьми и подростками с 1960 года в школах появляются группы продленного дня. Параллельно с введением обязательного среднего образования разворачивается борьба со второгодничеством, а исключение из школы рассматривается как чрезвычайная мера. В условиях «десталинизации» было признано целесообразным ввернуться к гуманным принципам правосудия, заложенным в законодательстве начала 1920-х годов.

В 1957—1958 годах специальные комиссии по трудоустройству детей, оставшихся без родителей, были преобразованы в комиссии по устройству детей и подростков. Они помогали несовершеннолетним, оказавшимся без надзора или в сложных жизненных ситуациях, осуществляли контроль за деятельностью детских домов, приемников-распределителей, колоний; вели координацию деятельности различных органов и ведомств в области предупреждения детской преступности. Однако проблемы финансирования, четкой регламентации функций комиссий, отсутствие разграничений полномочий комиссий и других органов, занимавшихся борьбой с преступностью несовершеннолетних, не позволили добиться максимальной эффективности в работе комиссий.

Тем не менее, за послевоенное десятилетие удалось добиться заметного сокращения правонарушений среди несовершеннолетних. К концу 1950-х годов резко упала и доля малолеток, привлечённых к уголовной ответственности. Так, согласно официальной статистике, в 1958 году было осуждено в 4 раза меньше подростков до 18 лет, чем в 1946 году. Неуклонно снижалась и доля несовершеннолетних в общей массе осужденных. Если в 1946 году малолетки составляли 11,7% от всех получивших сроки, то в 1955 году только 5,6%. Здесь сказались три основных фактора: во-первых, отмеченное выше расширение практики замены уголовного наказания мерами воспитательного характера; во-вторых, демографические тенденции — уменьшение доли подростков в составе населения страны. В-третьих, успехи были впечатляющими из-за того, что отправной точкой, с которой производилось сравнение, было чрезвычайное военное и послевоенное время. Постепенно этот фактор переставал действовать. Именно это произошло к концу 1950-х годов руководство страны во главе с Н. С. Хрущёвым поставило задачу полного искоренения молодежной преступности и ликвидации, порождающих её, причин. В новой Программе КПСС (1961 год) главными средствами борьбы с преступностью были провозглашены не карательные меры, а рост материальной обеспеченности, культурного уровня и сознательности трудящихся, укрепление семьи, воспитательные и профилактические мероприятия.

Параллельно после соответствующих дискуссий среди ученых правоведов и практиков судопроизводства осуществлялась ревизия уголовного и уголовно-процессуального законодательства. В результате в 1958—1961 годах были приняты новые Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик, а также республиканские УК и УПК. В них были повышен возраст привлечения подростков к уголовной ответственности, возвращена практика дифференцированного применения наказания к несовершеннолетним. Дальнейшее развитие получила нормы уголовного права, направленные на охрану интересов подростков. Появились комиссии по делам несовершеннолетних, прообраз которых, как говорилось выше, существовал уже в 1920-е годы. В целом с начала 1960-х годов был провозглашён и закреплен юридически отказ от политики репрессий в отношении несовершеннолетних в пользу профилактики преступности и мер воспитательного характера.

То, каким образом и насколько успешно велась борьба с молодежной преступностью в СССР в 1960—1980-е годы, является темой самостоятельного исследования. Очевидно, однако, что изучение истории данного вопроса в 1917—1961 годы имеет важное значение как для характеристики советской системы, так и для поиска наиболее действенных форм и методов борьбы с молодежной преступностью в условиях современной России, где разумный баланс между принуждением и воспитательными мерами в отношении несовершеннолетних нарушителей по-прежнему актуален.

* Научный руководитель — С. В. Журавлев, доктор исторических наук, профессор.

Библиография

1. Декрет СНК РСФСР от 14 января 1918 г. //Собрание узаконений. -1918. -No16.

2. О суде: декрет ВЦИК от 7 марта 1918 г // Собрание узаконений. — 1918. — No 26.

3. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР // Собрание узаконений. — 1919. — No 66.

4. О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях: декрет СНК РСФСР от 4 марта 1920 г // Собрание узаконений. — 1920. — No 13.

5. УК РСФСР 1922 г. // Собрание узаконений. — 1922. — No 15.

6. Декрет ВЦИК от 27 июля 1922 г. // Собрание узаконений. — 1922. — No 47.

7. УК РСФСР 1924 г. // Собрание узаконений. — 1924. — No 70.

8. Положение о Деткомиссии при ВЦИК // Собрание узаконений РСФСР. — 1927. — No 61.

9. Положение о Деткомиссии при ВЦИК // Собрание узаконений РСФСР. — 1931. — No 38.

10. О всеобщем обязательном начальном обучении: постановление ЦИК и СНК Союза ССР // История Советской̆ Конституции в документах. — М., 1957.

11. О ликвидации детской̆ безнадзорности и беспризорности: постановление СНК и ЦК ВКП (б) от 31 мая 1935 г.//СЗ СССР. — 1935. — No 32.

12. О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних. Закон СССР // СЗ СССР. — 1935. — No 19.

13. Об уголовной̆ ответственности несовершеннолетних: Указ Президиума Верховного Совета ССР от 31 мая 1941 г. //Ведомости В. С. СССР. — 1941. — No 25.

14. Об устройстве детей̆, оставшихся без родителей̆: постановление СНК СССР от 23 января 1942 г. // СП СССР. — 1942. — No 2.

15. Материалы ХХIII съезда КПСС. — М., 1966.

16. Герцензон А. А. Борьба с преступностью в РСФСР. — М., 1927.

17. Герцензон А. А., Смирнов Л. Н. Клеветнические измышления г-на Маураха // Советское государство и право. — 1961. — No4.

18. Куфаев В. И. Учреждения социально-правовой̆ охраны несовершеннолетних. — М., 1925.

19. Лунеев В. В. Преступность 20 века. Мировые, региональные и российские тенденции. — М.: ВолтерсКлувер, 2005.

20. Ленин В. И. Государство и революция. Полн. собр. соч. — М.: Изд-во политической литературы, 1974. Т. 33.

21. Миньковский Г. М. Основные этапы развития системы мер борьбы с преступностью несовершеннолетних // Вопросы борьбы с преступностью. — М.: Юрид, лит. 1967.

22. Педагогическая энциклопедия. — М. 1928. Т.2.

D.A. Krasnov THEMAINSTAGESOFFIGHTAGAINSTCRIMEOFMINORSINTHE USSR IN 1917−1960: HISTORICAL AND LEGAL ASPECT Annotation. In article the history of creation and a becoming of system of fight against teenage crime in the USSR from 1917 to 1960 stated. Keywords: minor, crime of minors, age of criminal prosecution, commission on affairs of minors, medico-pedagogical measures, measures of educational character, homelessness, neglect. Dmitry Anatolyevich Krasnov — the lawyer of the Moscow Bar No. 1, the competitor of Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration.

Д.А. Краснов Основные этапы борьбы с преступностью несовершеннолетних в СССР в 1917—1961 годах:
историко-правовой аспект // Россия и Мир, история и современность. Стр. 53−70.

Д.А. Краснов Основные этапы борьбы с преступностью несовершеннолетних в СССР в 1917—1960 гг.:
историко-правовой аспект // Ученые труды Российской Академии Адвокатуры и Нотариата. № 1 (28) 2013. Стр. 91−100.

от 14.06.2013

Случай, даже по меркам нашего беспокойного времени, не рядовой. Вечером своего выходного дня сотрудник СОБРа Дмитрий Соловьев убил из табельного оружия троих молодых людей в районе Измайловского проспекта столицы. Мосгорсуд приговорил милиционера к десяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Однако, как считал защитник милиционера адвокат Межреспубликанской коллегии Дмитрий Краснов, точка в этом деле еще не поставлена, причем речь должна идти не о смягчении наказания, а… об оправдании Соловьева. — Из приведенных в ходе следствия и суда достоверных показаний, не заинтересованных в исходе дела свидетелей ясно, что Соловьев действовал строго в рамках необходимой обороны, — говорит Дмитрий Анатольевич. — Не только в случае с первым погибшим, что признано и судом, но и в конфликте с Герасимовым и Буравцевым, действия которых реально угрожали его жизни.

Представьте, милиционер только оторвался от группы избивавших его лиц, по которым только что стрелял. С залитым кровью лицом выбежал на освещенную часть улицы. Призывает граждан вызвать милицию и «скорую», кричит, что он сам сотрудник милиции. И тут от темнеющего пятачка торговых палаток отделяются двое и быстро приближаются к нему. По ходу они произносят угрозы в адрес «мента», в руке у одного из них предмет, похожий на нож. Когда до них оставалось не более пяти шагов, Соловьев открыл огонь на поражение…

- Однако не смолкает хор сторонних обвинителей милиционера. Мол, даже «мало дали». Выискивают у осужденного «чеченский синдром» (Соловьев бывал в Чечне) и рассуждают о том, что вот совсем распоясались наши правоохранительные органы, чувствуют себя безнаказанными.

- Все, мягко говоря, не так. В целом обьективноя картина происшедшего ни у кого не вызывает сомнения. С нею, кстати, согласен и суд, вот только интерпретировал он события по-своему. А было то, что Москва шумно отмечала День города. К вечеру, как понимаете, накал не всегда здорового веселья достиг своего пика. Около 23 часов возле метро «Измайловская» группа нетрезвых людей попыталась взломать витрину палатки-гриль и похитить кур.

Сотрудник милиции Соловьев находился внутри этой палатки, он заехал туда за своей знакомой продавщицей Светланой, чтобы проводить ее с работы. Естественно, вышел к хулиганам (а их шестеро!), представился, показал удостоверение сотрудника МВД и потребовал не нарушать порядка. Но те на справедливое замечание представителя закона ответили угрозами и оскорблениями: «Мент! Быдло! Мочи мента!». Кто-то из них попытался выхватить у милиционера удостоверение. Это послужило сигналом к нападению на стража порядка и его жестокому избиению — кулаками, ногами, палками и бутылками. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, у Соловьева был выявлен целый ряд серьезных травм: ушиб головного мозга, раны затылочной области и спинки носа, гематомы лобной и теменной областей… Понимая, что силы явно не равны и что его сейчас забьют до смерти, милиционер достал пистолет и после предупреждения выстрелил в находившегося ближе всех Панкратова.

- Но, может быть, милиционер тоже был в праздник под хмельком?

- Доказано, что при задержании ветеран Чечни был трезв. Тогда как все участники нападения находились в изрядном подпитии.

Так погибший Панкратов пребывал в состоянии тяжелого алкогольного опьянения, Буров — легкого, а его товарищ Герасимов также тяжело пьян. И еще одна выразительная деталь трагедии, на которую почему-то закрывают глаза и суд, и газетчики. Большинство нападавших - лица ранее привлекавшиеся к уголовной ответственности, даже имевшие на момент нападения непогашенные условные судимости. А Соловьева характеризуют как выдержанного ответственного человека, не раз зарекомендовавшего себя в экстремальных условиях. Долгое время он даже являлся непосредственным охранником самого министра внутренних дел — это о чем-то говорит.

- Неужели все эти моменты Cуд проигнорировал?

- К сожалению, ни эти факты, ни многие другие, свидетельствующие в пользу Соловьева, не были приняты во внимание. Еще в ходе предварительного следствия хозяевами палатки «Куры-гриль» в прокуратуру ВАО подавалось заявление о покушении на грабеж компанией пьяных граждан. Соловьев заявлял ходатайства о возбуждении уголовного дела в отношении лиц, напавших на него как на сотрудника милиции. К свидетельницам Гынку и Ильенко подходили неизвестные люди и требовали, угрожая расправой, дать нужные показания против милиционера. Об этом женщинами было подано заявление следователю Ступникову. Но и этим обстоятельствам суд не дал должной оценки.

- И что же теперь?

- Поданы две кассационные жалобы в Верховный суд России. Защита надеется, что высшая судебная инстанция страны все же пересмотрит необоснованный приговор, ибо на нашей стороне не только закон, но и справедливость.

И высокие судьи, действительно, вняли аргументам адвоката. Дмитрий Соловьев оправдан по первому пункту обвинения, а по второму и третьему — обвинение переквалифицировано на превышение пределов необходимой обороны. Милиционер уже вышел на свободу.

Д.А. Краснов Выстрелы на поражение // Российский Адвокат № 4, 2003. Стр. 20.