Ответственность за преступления, связанные с несостоятельностью и банкротством
от 16.12.2013
Наличие развитого законодательства о несостоятельности и банкротстве является насущной необходимостью для любого государства, в основе экономики которого лежит капиталистический способ производства, рыночные отношения. «В этих странах сформирована и применяется общая концепция о банкротстве, согласно которой деятельность предпринимателей рассматривается как полезная, желательная и общественно значимая. В целях достижения стабильности в экономических отношениях государство выстраивает свою индивидуальную экономическую стратегию, в которой немаловажную роль играет законодательство о банкротстве и об ответственности за преступления при банкротстве».
Вопрос изучения зарубежного опыта принципиально важен. Государства вынуждены решать схожие задачи, и сталкиваются в процессе своей деятельности, как правило, со схожими проблемами и препятствиями. Необходимо учитывать тот факт, что конкурсное право России развивалось вовсе не непрерывно, как в большинстве капиталистических стран, поступательно. Более чем семидесятилетний разрыв времен социалистического государства, когда конкурсное право было «аномалией», фактически мертвой отраслью законодательства способствовал тому, что исторический процесс развития правового регулирования институтов несостоятельности и банкротства был прерван. И когда правовое регулирование общественных отношений нормами конкурсного права вновь стало востребованным, то законодательство о несостоятельности и банкротстве во многом пришлось строить фактически с нуля. То же самое касается и вопросов уголовного права, вопросов ответственности за криминальные банкротства. В большинстве же зарубежных стран развитие конкурсного права в вопросах ответственности за неправомерные действия при банкротстве, криминальные банкротства шло непрерывно. Были выработаны достаточно эффективные решения, позволяющие надлежащим образом регулировать вопросы несостоятельности и неплатежеспособности, вопросы ответственности за злоупотребления в данной области. Таким образом, зарубежный опыт хорошее подспорье для совершенствования национального права. Анализ данной информации ценен и важен для нашего исследования, на его основе можно разработать предложения и рекомендации и для российских законодателей. Однако не менее важно рассмотреть и опыт правового регулирования вопросов несостоятельности и банкротства стран «ближнего зарубежья», бывших республик СССР. Так или иначе, имея одинаковое с нашей страной правовое прошлое, перед ними стояли и стоят сходные с Россией цели, задачи и проблемы, которые необходимо разрешить, в том числе и в вопросах несостоятельности и банкротства, в вопросах ответственности за криминальные банкротства.
К настоящему времени во всех странах участниках СНГ была так или иначе проведена реформа национального уголовного права. Советские правовые системы были так или иначе перестроены на новый лад, в соответствие с требованиями времени, прежде всего, требованиями рыночной экономической модели. В каких-то странах изменения были сделаны глубже и более объемно, в каких-то менее. Однако законодательство, в том числе и уголовное, во всех странах-участниках со времен СССР претерпело достаточно значительные изменения. В том числе появились нормы, устанавливающие ответственность за отдельные злоупотребления, связанные с вопросами о несостоятельности и банкротстве.
На уровне СНГ вопросу преступлений, связанных с банкротствами и несостоятельностью уделяется немалое внимание. Необходимо заметить, что 17 февраля 1996 года на заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ в целях унификации уголовного законодательства стран содружества был принят так называемый Модельный уголовный кодекс. Так вот, глава двадцать девять данного кодифицированного акта «Преступления против порядка осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности» устанавливает уголовную ответственность за такие деяния, как неправомерные действия при банкротстве, злостное банкротство и фиктивное банкротство.
Уголовное законодательство Украины в части ответственности за криминальные банкротства имеет достаточно много общих моментов с российским законодательством. С начала обозначим основные решения. Прежде всего, на Украине не криминализовано такое деяние как преднамеренное банкротство, которое с точки зрения российского уголовного права, несомненно, преступно. Совершенно удивителен тот факт, что, несмотря на ее очевидность, украинские законодатели не увидели высокой общественной опасности в преднамеренном банкротстве, и не посчитали нужным преследовать его уголовным законом. Подобная прочная позиция законодателей сделала ремесло «рейдерства» на Украине не просто сверхпрбыльным, но и при надлежащей подготовке вполне безопасным от уголовно-правовых санкций со стороны государства. Вторым отличием от российского законодательства будет украинский подход к проблеме ответственности за «фиктивное банкротство». Так вот, согласно статье 156−3 У. К. Украины под данным термином следует понимать «заведомо не правдивое заявление гражданина — учредителя или владельца субъекта предпринимательской деятельности, а также должностного лица субъекта предпринимательской деятельности о финансовой несостоятельности выполнения требований со стороны кредиторов и обязательств перед бюджетом». Так вот, украинский законодатель оценивает состав преступления, закрепленный в данной норме, как формальный. Скажем, состав преступления «фиктивное банкротство», ответственность за которое закреплена в статье 197 УКРФ, является материальным. Таким образом, согласно украинскому уголовному праву «фиктивное банкротство» будет считаться законченным преступным деянием вне зависимости от факта наступления опасных последствий — причинения вреда кредитору, и карается данное «деяние штрафом от трехсот до пятисот минимальных размеров заработной платы с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет».
Третьим отличием украинского законодательства об ответственности за криминальные банкротства будет правовая норма, закрепленная в статье 156−2 «Укрывательство банкротства». В российском же уголовном законодательстве подобной правовой конструкции нет. Согласно статье 156−2 У. К. Украины под «укрывательством банкротства» понимается «преднамеренное укрывательство гражданином — учредителем или владельцем субъекта предпринимательской деятельности, а также должностным лицом субъекта предпринимательской деятельности своей стойкой финансовой несостоятельности путем представления недостоверных сведений, если это причинило большой материальный вред кредитору». Наказание за данное преступление установлено следующее — лишение свободы на срок до двух лет, штраф до трехсот минимальных размеров заработной платы, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью сроком до пяти лет.
Уголовное законодательство республики Беларусь, как государства участника СНГ имеет много общего с аналогичным законодательством России и вышеупомянутой Украины. Криминализованы почти все деяния связанные с банкротством, наказуемые по российскому уголовному законодательству. Однако имеются, что вполне естественно, и отличия. Норма права, устанавливающая ответственность за неправомерные действия при банкротстве отсутствует. Что в принципе логично в условиях достаточно серьезного контроля над предпринимательской деятельностью со стороны государства в данной республике. Таким образом, белорусский законодатель не посчитал данное деяние настолько общественно опасным, чтобы преследовать его силами уголовного права.
С другой стороны, в Республике Беларусь, как и на Украине, действует норма уголовного права, предусматривающая ответственность за «сокрытие банкротства», которой посвящена статья 239 УКРБ. Согласно ей сокрытие «своей экономической несостоятельности путем представления сведений, не соответствующих действительности, подделки документов, искажения бухгалтерской отчетности или иным образом, повлекшее причинение ущерба кредиторам в крупном размере», совершенное «индивидуальным предпринимателем или должностным лицом юридического лица, являющимися несостоятельными должниками» — уголовно наказуемо. Предусмотренная за подобное деяние санкция предполагает наказание в виде штрафа, или лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, а также арест на срок до шести месяцев, или ограничение свободы на срок до трех лет, или лишение свободы на тот же срок. Следует отметить тот факт, что правовая норма, предусматривающая ответственность за сокрытие факта банкротства действует еще и в Республике Узбекистан — статья 181 УКУ «сокрытие банкротства». Также в белорусском уголовном законодательстве предусмотрена ответственность, согласно статье 238 УК за «Ложное банкротство», аналогично российскому пониманию фиктивного банкротства. Так вот, согласно белорусскому праву под ложным банкротством следует понимать представление предпринимателем или должностным лицом хозяйствующего субъекта заведомо ложных документов с целью объявления субъекта хозяйствования экономически несостоятельным или банкротом. Наказывается, согласно статье 240 УК и преднамеренное банкротство.
Уголовное законодательство республики Казахстан подразумевает уголовную ответственность за ложное банкротство. Согласно статье 165−2 уголовного кодекса данного государства под заведомо ложным банкротством понимается «заведомо ложное объявление предпринимателем об экономической невозможности исполнения обязательств перед кредиторами, совершенное из корыстных побуждений». Санкцией за данное деяние согласно уголовному закону республики Казахстан является лишение свободы сроком до трех лет или исправительные работы с максимальным сроком два года.
В принципе проведенное нами изучение законодательства об ответственности за криминальные банкротства может быть полезно для более комплексного исследования, в рамках диссертации или монографии, посвященной проблеме ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью и банкротствами.
© Д. А. Краснов Ответственность за преступления, связанные с несостоятельностью и банкротством, по законодательству ряда стран СНГ // Право:
теория и практика. № 7 (96) июль 2007. Стр. 54−57.
